Вероника Прокофьевна включила воду, отрегулировала напор и встала под душ, зажмурив глаза и подставив лицо струе освежающей воды. Затем, по-прежнему не открывая глаз, нащупала правой рукой кусок мыла. Мыло вывернулось из пальцев и упало на дно ванной. Вероника Прокофьевна сделала неловкий шаг назад, поскользнулась пяткой на куске мыла, сделала акробатический кульбит, заваливаясь на бок словно Титаник, гулко ударилась затылком о чугун ванной и потеряла сознание.
В этот самый момент в ванной комнате материализовались три женщины. Сначала появилась высокая худая дама в очках в золоченой тонкой оправе, с волосами, убранными в опрятный пучок, и в синем костюме директора школа. Затем, почти сразу же, невысокая коренастая девица в кожаной косухе и черной бандане, украшенной костями и черепами. И, с заметным опозданием – изящная блондинка в белом платье, с пышным подолом в рюшах и розочках.
( Read more...Collapse )
В этот самый момент в ванной комнате материализовались три женщины. Сначала появилась высокая худая дама в очках в золоченой тонкой оправе, с волосами, убранными в опрятный пучок, и в синем костюме директора школа. Затем, почти сразу же, невысокая коренастая девица в кожаной косухе и черной бандане, украшенной костями и черепами. И, с заметным опозданием – изящная блондинка в белом платье, с пышным подолом в рюшах и розочках.
( Read more...Collapse )
В общем и в целом, по стопам старших товарищей и, подгоняемая неуемным тщеславием, опубликовала я на ридеро книжечку своих сказок. Ну получилось то, что получилось…
Жили-были сказки… - Ольга Скляренко — Ridero
Жили-были сказки... - Ольга Скляренко — Литрес
Жили-были сказки... - Ольга Скляренко — Озон
Жили-были сказки… - Ольга Скляренко — Ridero
Жили-были сказки... - Ольга Скляренко — Литрес
Жили-были сказки... - Ольга Скляренко — Озон
Была на собрании по поводу Любкиного лагеря. Впечатлилась всякими страшилками, особенно про мальчика, которому мама – добрая женщина – привезла семечек, и с ним случился внезапный понос.
- Что, так и сказали, что обосрался? – недоверчиво спрашивает Любка.
О, господи! Педагоги не говорят «обосрался», педагоги говорят «дЭфекация» и «диарЭя». Ну ладно, тут сказали прямо – обосрался.
Любка изучает листок-памятку, где помимо прочего указан распорядок дня.
- Что? – негодующе восклицает она. – Тихий час! В этом лагере еще и тихий час! Вот пещера!
- Во всех лагерях есть тихий час, - объясняем мы.
Она смотрит на нас презрительно, мы тоже пещера, мы – шутка ли – жили еще в прошлом веке!
- Не поеду больше в этот лагерь!
- Знаешь, - говорю я. – Я в этом лагере сама в детстве отдыхала, мне очень понравилось. Только тогда мы жили в деревянных домиках, и по ночам на веранду ставили ведро для пописать.
- Дети! – говорит муж голосом товарища Дынина. – Дети! Когда я был маленьким, мы жили в палатках, а теперь, какие вам корпуса понастроили! Какие газоны разбили! Водопровод! Телевизор! Газовая кухня!
Любка закатывает глаза – пещера!
Надо будет, кстати, фильм пересмотреть.
- Что, так и сказали, что обосрался? – недоверчиво спрашивает Любка.
О, господи! Педагоги не говорят «обосрался», педагоги говорят «дЭфекация» и «диарЭя». Ну ладно, тут сказали прямо – обосрался.
Любка изучает листок-памятку, где помимо прочего указан распорядок дня.
- Что? – негодующе восклицает она. – Тихий час! В этом лагере еще и тихий час! Вот пещера!
- Во всех лагерях есть тихий час, - объясняем мы.
Она смотрит на нас презрительно, мы тоже пещера, мы – шутка ли – жили еще в прошлом веке!
- Не поеду больше в этот лагерь!
- Знаешь, - говорю я. – Я в этом лагере сама в детстве отдыхала, мне очень понравилось. Только тогда мы жили в деревянных домиках, и по ночам на веранду ставили ведро для пописать.
- Дети! – говорит муж голосом товарища Дынина. – Дети! Когда я был маленьким, мы жили в палатках, а теперь, какие вам корпуса понастроили! Какие газоны разбили! Водопровод! Телевизор! Газовая кухня!
Любка закатывает глаза – пещера!
Надо будет, кстати, фильм пересмотреть.
Позавчера был разгул стихии наши выиграли у Египта небо разверзлось и поливало землю и всех, кто замешкался, ведрами. Ветер дул с такой силой, что деревья полегли. Гремело, грохотало и сверкало так, что казалось, что там, наверху, у кого-то семейная драма с плясками, истериками и боем посуды.
В такие минуты хорошо быть котенком Гавом, забраться с кем-нибудь под плед и бояться вместе. Мы с Любкой так и сделали. И тут… и тут откуда-то сверху заговорила дрель. Переливчато, с басами и подвизгиванием. Наверно, сошла с ума…
В такие минуты хорошо быть котенком Гавом, забраться с кем-нибудь под плед и бояться вместе. Мы с Любкой так и сделали. И тут… и тут откуда-то сверху заговорила дрель. Переливчато, с басами и подвизгиванием. Наверно, сошла с ума…
Позвонили сегодня с завода, я у них числюсь в совместителях – заработок небольшой, но стабильный, что в последнее время на фоне других заказчиков несомненный плюс, и стали петь дифирамбы. Понятно, что не просто так, у них производственная необходимость, нужен устный переводчик, хоть на пару часов в день, а желающих работать за три рубля чего-то не набежало.
Я тоже, конечно, за три рубля работать не хочу, но очень боюсь, что придется. Потому что… «денег нет, но вы держитесь» … ну все ведь всё понимают…
Прямо как тогда. Ничего, казалось бы, не предвещало, и тут… наши взяли Крым, ура-патриоты обмотались флагами, на скорую руку понаписали на своих машинах «на берлин», и весь мир как-то очень быстро и решительно сошел с ума. ЖЖ охватила эпидемия коллективного безумия, и тогда вдруг выяснилось, что я схожу с ума вместе со всеми, и иммунитета от этого всеобщего сумасшествия у меня нет. Поэтому я купила на последние деньги кроссовки и убежала из ЖЖ готовиться к полумарафону.
Ладно, я пробежала тогда не полумарафон, а всего лишь 10 километров. Жизнь стала постепенно налаживаться, если слово «налаживаться» вообще подходит к тому, что происходит вокруг. А то, что происходит, совсем не радует, и чувствую я…чувствую – пора таки закрывать гештальт – полумарафон ждет меня…
Я тоже, конечно, за три рубля работать не хочу, но очень боюсь, что придется. Потому что… «денег нет, но вы держитесь» … ну все ведь всё понимают…
Прямо как тогда. Ничего, казалось бы, не предвещало, и тут… наши взяли Крым, ура-патриоты обмотались флагами, на скорую руку понаписали на своих машинах «на берлин», и весь мир как-то очень быстро и решительно сошел с ума. ЖЖ охватила эпидемия коллективного безумия, и тогда вдруг выяснилось, что я схожу с ума вместе со всеми, и иммунитета от этого всеобщего сумасшествия у меня нет. Поэтому я купила на последние деньги кроссовки и убежала из ЖЖ готовиться к полумарафону.
Ладно, я пробежала тогда не полумарафон, а всего лишь 10 километров. Жизнь стала постепенно налаживаться, если слово «налаживаться» вообще подходит к тому, что происходит вокруг. А то, что происходит, совсем не радует, и чувствую я…чувствую – пора таки закрывать гештальт – полумарафон ждет меня…
Сон не шел. Илья Сергеевич оторвался от подсчета баранов, судорожно вздохнул и открыл глаза. В ночи жалобно скрипнула сломанная дверца шкафа. Илья Сергеевич приподнялся на локте и посмотрел на часы. Часы показывали двадцать минут второго. За спиной со свистом прибывающего на вокзал поезда храпела жена.
А ведь завтра на работу рано вставать, тоскливо подумал Илья Сергеевич и тут же мысленно поправил себя – уже сегодня.
Дверь шкафа снова скрипнула. Илья Сергеевич бросил раздраженный взгляд в угол комнаты и застыл от ужаса. Из приоткрытой дверцы выглянуло что-то темное, медленно отделилось от шкафа и, не касаясь пола, скользнуло в сторону кровати. Илья Сергеевич завороженно следил за существом, которое, расплываясь, принимало причудливые формы. Аппетитные и женские – услужливо подсказал изнуренный бессонницей мозг Ильи Сергеевича.
( Read more...Collapse )
А ведь завтра на работу рано вставать, тоскливо подумал Илья Сергеевич и тут же мысленно поправил себя – уже сегодня.
Дверь шкафа снова скрипнула. Илья Сергеевич бросил раздраженный взгляд в угол комнаты и застыл от ужаса. Из приоткрытой дверцы выглянуло что-то темное, медленно отделилось от шкафа и, не касаясь пола, скользнуло в сторону кровати. Илья Сергеевич завороженно следил за существом, которое, расплываясь, принимало причудливые формы. Аппетитные и женские – услужливо подсказал изнуренный бессонницей мозг Ильи Сергеевича.
( Read more...Collapse )
В торговом центре у самого входа стоит упитанный молодой человек, страстно метящий в депутаты городской думы. Стоит он за стойкой, которая, разумеется, в триколор, и с фамилией крупными золотыми буквами и портретом в фас и в профиль и в полный рост, и раздает всем желающим брошюрки, где вся правда про него написана – и про то, какой он профессионал, и что сразу со школьной скамьи в начальники государственной конторы по перспективному развитию и инновациям, за большие заслуги, разумеется, мы все знаем, что в начальники у нас только за большие заслуги, и что он примерный семьянин, отличный отец это потому что скрепы, и общественный деятель.
Слева от молодого человека волонтеры собирают деньги на помощь больным детям, справа неприметная старушка, почти вжавшаяся в дверь, дрожащими руками прижимает к груди пластмассовый стаканчик с несколькими монетками на дне, а посередине он – грустный и одухотворенный.
Подайте, господа, кто что может.
Слева от молодого человека волонтеры собирают деньги на помощь больным детям, справа неприметная старушка, почти вжавшаяся в дверь, дрожащими руками прижимает к груди пластмассовый стаканчик с несколькими монетками на дне, а посередине он – грустный и одухотворенный.
Подайте, господа, кто что может.
По просьбам трудящихся вывешиваю деньрожденьевский пост. )
Все-таки как-никак 45 лет стукнуло, а это тоже не каждый день случается. Теперь пойдет обратная трансформация: из бабы в ягодку. ))
Ну в общем-то, можно меня и поздравлять уже.
Все-таки как-никак 45 лет стукнуло, а это тоже не каждый день случается. Теперь пойдет обратная трансформация: из бабы в ягодку. ))
Ну в общем-то, можно меня и поздравлять уже.
Девочка, сгорбившись под тяжестью школьного рюкзака, уныло пинала камешек сбитым носком черной туфли. После очередного удара камешек отскочил к стене дома и срикошетил в кусты сирени. Девочка вздохнула, остановилась и наконец-то оторвала взгляд от земли. Окно на первом этаже было открыто. На обшарпанном подоконнике лежал огромный рыжий кот и улыбался.
- Привет, - сказала девочка.
- Привет, - ответил Кот и улыбнулся еще шире.
В глазах девочки мелькнул едва заметный испуг.
( Read more...Collapse )
- Привет, - сказала девочка.
- Привет, - ответил Кот и улыбнулся еще шире.
В глазах девочки мелькнул едва заметный испуг.
( Read more...Collapse )
За нашим домом, прямо под окнами находятся хозяйственные помещения какой-то коммунальной службы – подсобка и гараж.
За гаражом стоит мужик и ссыт. От своих товарищей его надежно закрывает гаражная стена, но нам-то, с высоты птичьего полета хорошо видно, что он там достает из широких штанин.
- Дяденька, - кричит Любка. – Дяденька, я мы вас видим.
Мужик испуганно оглядывается, но остановить или ускорить процесс, видно, не в состоянии.
- Ха-ха-ха, - театрально возвещает Любка на весь двор.
Мужик заканчивает и, все еще оглядываясь по сторонам и на ходу застегивая ширинку, быстрым шагом идет к машине.
- Дяденька, вы нас извините, конечно, - кричит ему вдогонку Любка. – Но вы уж так больше не делайте!
PS. Надеюсь, что напугали, и надеюсь, что не до энуреза.
За гаражом стоит мужик и ссыт. От своих товарищей его надежно закрывает гаражная стена, но нам-то, с высоты птичьего полета хорошо видно, что он там достает из широких штанин.
- Дяденька, - кричит Любка. – Дяденька, я мы вас видим.
Мужик испуганно оглядывается, но остановить или ускорить процесс, видно, не в состоянии.
- Ха-ха-ха, - театрально возвещает Любка на весь двор.
Мужик заканчивает и, все еще оглядываясь по сторонам и на ходу застегивая ширинку, быстрым шагом идет к машине.
- Дяденька, вы нас извините, конечно, - кричит ему вдогонку Любка. – Но вы уж так больше не делайте!
PS. Надеюсь, что напугали, и надеюсь, что не до энуреза.
