И зимой и летом небывалых ждать чудес будет детство где-то, но не здесь…

Раздался звон колокольчика в такт открываемой двери, и в приемную вошел тучный мужчина. Он достал огромный платок из кармана клетчатых штанов, вытер испарину, шумно вздохнул, вежливо поздоровался с секретаршей и представился:

- Карлсон. Облицовка крыш.

- Добрый день, господин Карлсон. Проходите, пожалуйста. Господин Свантесон ждет Вас.

Господин Свантесон, высокий худощавый мужчина в очках в дорогой золоченой оправе, медленно поднялся навстречу гостю, протянул для приветствия руку и улыбнулся холодной вежливой улыбкой.

- Рад с Вами познакомиться лично, господин Карлсон, - голос Свантесона звучал чуть глухо и устало, - Проходите, присаживайтесь.

Господин Свантесон указал в сторону кресла и, дождавшись, когда гость усядется, сразу перешел к делу:

- Мы очень заинтересованы Вашим предложением, тем более, мы знаем, что Ваша компания давно и прочно занимает свое место на рынке услуг.

- Да, наша компания, не буду говорить, что лидер, но одна из лучших на данном сегменте рынка, - господин Карлсон слегка расслабил галстук на красной полной шее.

- Хорошо, не будем ходить вокруг да около. Наши юристы ознакомились с Вашим ценовым предложением, и я рад сообщить Вам, что оно нас полностью устраивает. Вот тут проект контракта, - Свантесон протянул Карлсону бумаги, - Вы можете ознакомиться с ним и дать свой ответ.

Карлсон бегло пролистал бумаги.

- На первый взгляд вроде бы всё в порядке. Но, Вы же понимаете, я должен более детально ознакомится. Изучить, так сказать…

- Конечно, конечно, - согласно закивал головой Свантесон и нажал кнопку вызова секретарши, - Ева, кофе, пожалуйста.

Он вопросительно взглянул на Карлсона, тот кивнул:

- Эспрессо, двойной.

- Двойной эспрессо. И мне, как обычно.

Свантесон задумчиво смотрел на гостя, пока тот еще раз пролистывал контракт. Что-то не давало ему покоя.

- Знаете, - решился он наконец, - Ваше лицо мне кажется очень знакомым. Мы не могли встречаться где-нибудь раньше?

- Вполне возможно, - господин Карлсон выглядел слегка растерянным, - Бизнес, сами понимаете, приемы, презентации. Так что вполне может быть. Вполне может быть.

- Да, да, конечно, - пробормотал Свантесон, снял очки и задумчиво потер лоб, - И всё-таки…

Внезапно его озарила догадка:

- Карлсон! Ведь это ты, Карлсон? Карлсон, который живет на крыше!

Карлсон медленно поднял глаза и поразился тому изменению, которое произошло с вежливым и холодным хозяином кабинета. Перед ним стоял взъерошенный мальчишка, с улыбкой во весь рот.

- Малыш?

Контракт уже давно был отложен в сторону и забыт. Свантесон сидел на подоконнике и заразительно смеялся. Карлсон, освободившись от сковывающих его пиджака и галстука, уютно развалился в кресле и потягивал коньяк.

- Карлсон, а твой пропеллер? Где твой пропеллер?

- Пришлось снять, - Карлсон внезапно погрустнел, - понимаешь, бизнес, дела, а делового человеку не пристало…

- И ты уже не летаешь? Совсем-совсем?

- Чуть-чуть. Иногда… Очень редко…

Карлсон кривил душой, он уже давно не летал, давно не жил на крыше, и его жизнь была размеренной жизнью благополучного сытого буржуа. Свантесон, почуяв в словах старого друга фальшь, тоже как-то сник.

- А ты знаешь, у меня всё тоже, как-то так… С тех пор, как родители отвели меня к детскому психологу, и там мне сказали, что ты – выдумка, плод моего воображения… как-то всё стало скучно что ли… Правильно… Как у всех. Я вырос, выучился, вот стал бизнесменом… Донашиваю жену своего старшего брата, как в детстве, куртки, коньки… - Свантесон криво улыбнулся, - Да и бизнес его тоже донашиваю…

- А фрекен Бок? – Карлсон попытался сменить тему разговора.

- У фрекен Бок всё в порядке. Она написала ряд научных трудов по педагогике.

- И как?

- Пользуются успехом. У нее теперь даже своя передача на телевидении. Не видел?

Карлсон помотал головой:

- Не смотрю практически телевизор. Некогда – всё дела, дела…

Оба вздохнули и замолчали.

*****

- Я специально, специально ничего не убирала в его комнате! Чтобы ты видел, что он натворил! – Жена почти перешла на крик.

В комнате сына царил страшный беспорядок. Стулья валялись там и тут, у одного была отломана ножка, везде были разбросаны фантики из-под конфет, люстра висела буквально на одной ниточке и грозилась вот-вот рухнуть, а на подоконнике возвышалась пустая банка из-под вишневого джема.

- И он еще врёт! Ты представляешь, он врёт, что это сделал какой-то Карлсон! – жена была красная от возмущения.

- Не какой-то ма, - сын наклонил вихрастую голову, - Карлсон, который живет на крыше. У него еще и пропеллер есть…

- Знаешь, - сказала жена вечером, лежа в кровати, - Его следует показать психологу. Я читала, что бывает, ребенок выдумывает себе друга. Это от одиночества и внутренних комплексов. И очень опасно. Надо обязательно обратиться к специалисту, он поможет.

Она отвернулась к стенке и пробормотала:

- Я завтра же позвоню доктору Йокинену. Хочу, чтобы мой сын вырос нормальным человеком.

Свантесон посмотрел на затылок жены, прислушался к ее ровному дыханию, поднялся и вышел из спальни.

За дверью детской раздавались смех и веселые голоса – тоненький и восторженный сына и еще мужской, снисходительно-важный, очень знакомый. Постояв так какой-то время, Свантесон потянул дверь на себя.

Сын стоял у открытого окна и смотрел куда-то вдаль, на крыши.

- Он улетел, па. Но он обязательно вернется, вот увидишь.

Свантесон потрепал сына по голове.

- Конечно, сынок, он вернется. Он всегда возвращается…